Традиционная одежда народов Арктики
ЛЕДНИКОВЫЙ КЛИМАТ ПАЛЕОЛИТА
Когда-то давно я познакомился с антропологами, изучавшими Сунгирь — одну из самых северных стоянок палеолита на Русской равнине. Сунгирь — это ручей, впадающий в реку Клязьму под Владимиром, стоянка была обнаружена в 1955 г. Она поразила учёных тремя богатыми захоронениями, которые вдобавок поразительно хорошо сохранились. Для любого палеолита сохранность археологического материала — это большая проблема и редкость. Но тут, благодаря находкам, удалось кое-что реконструировать — по крайней мере, археологи писали об этом уверенно.
В Европе палеолит связан с последним большим оледенением. Считается, что у подножия ледника в средней полосе климат был примерно таким, как сейчас на материковой Чукотке, а одним из главных зверей-кормильцев приледникового человека был северный олень. Обилие в сунгирских захоронениях украшений из мамонтовой кости дало повод обозначить эту культуру как охотников на мамонтов. Если люди того времени обитали у подножия ледника, где в изобилии водились северные олени, мамонты и шерстистые носороги, то там, вероятно, была холодная сухая степь, могущая напоминать Чукотку. Материал одежды в захоронениях не сохранился, но обилие мамонтовых бусин, которыми она была украшена, позволило представить её покрой и внешний вид. Древние сунгирцы носили шапки, полушубки, штаны, соединённые с обувью или же обувь в виде высоких сапог, наподобие унтов. Материал — сами понимаете, какой: звериные шкуры. Этот комплекс одежды был обозначен как схожий с одеждой современных народов Арктики — чукчей и эскимосов.
Реконструкция одного из сунгирских захоронений
А потом обнаружились некоторые нюансы. Дело в том, что при внимательном рассмотрении геологической истории Земли этот последний ледниковый период не был однородным и цельным, он имел несколько «межледниковий». Сунгирь как палеолитическая стоянка при всём разнобое датировок чётко попадает в одно из таких межледниковий — «брянское»: 32–24 тыс. лет назад. Климат в это время мог быть таким, как сейчас, а то и теплее. По анализу пыльцы с горизонтов стоянки был сделан вывод, что люди в то время жили окружённые лесами, причём не только из сосны и ели, но и из более теплолюбивых ольхи и берёзы. А как же быть с мамонтом? Вообще-то он степной зверь, но обработанной мамонтовой кости на стоянке было очень много. Мы не можем пока ясно представить себе климат Владимирской области в те времена: если ледник находился недалеко, то его дыхание в виде сильных сухих холодных ветров не позволяло зарастать прилегающей территории, в то время как в речных низинах и поймах могли появляться такие смешанные леса. Нечто похожее сейчас можно найти на северной Камчатке. Это не совсем Арктика. Однако там живут коряки, а их одежда (как, впрочем, и многие другие элементы традиционной культуры) однотипна с чукотской — арктической. Вообще-то об охоте на мамонтов свидетельствуют ямы с пищевыми отходами, а украшения из бивней можно брать с «кладбища мамонтов» (такое кладбище в 1970-м было обнаружено на одном из притоков Индигирки, а рядом — современная ему палеолитическая стоянка).
А эту байку мне рассказали коллеги. В 1977 г. геологической экспедицией в Магаданской области был обнаружен абсолютно целый мамонтёнок Дима. Дня через три приехали палеонтологи и были потрясены: на мамонтёнке не оказалось ни клочка шерсти — абсолютно голая кожа. Геологи, нашедшие Диму, обрили бедного мамонтёнка, чтобы потом заказать себе свитера из мамонтовой шерсти. Что может быть круче? Интересно, как относились к шерсти мамонта и шерстистого носорога в палеолите? Как могла бы выглядеть прялка для неё? Какой длины и толщины должны быть спицы?
Так в чём же состояла особенность традиционной арктической одежды? И как она могла меняться от палеолита к ХХ веку? В российской Арктике к этому времени можно обозначить два культурных ареала зимней одежды — восточный (чукотско-эскимосский) и западный (саамско-ненецкий). Восточный на западе доходит до Индигирки, а западный — на восток до реки Лены. Между этими великими реками Якутии уже в XIX веке обитало население, пришедшее с юга, — в основном, якуты.
МАТЕРИАЛЫ
Первое, что приходит в голову, это шкура белого медведя. Действительно, у прибрежных жителей такая одежда когда-то встречалась. Но в наше время белых медведей не так много, чтобы одеть всех эскимосов, и дело даже не в Красной Книге (хотя я видел документальный фильм о жителях Гренландии, снятый в 1970-х годах, где все герои носили толстые мохнатые штаны из шкуры белого медведя). Оказалось, что в ХХ веке гораздо выгоднее продать шкуру белого медведя белому человеку, чем шить из неё одежду. Помимо прибрежных жителей Чукотки (чукчей и эскимосов) «медвежью одежду» носили на Новой Земле — об этом писал француз Пьер-Мартин де Ламартиньер, который плавал в середине XVII века с датской экспедицией Северной торговой компании по Северному Ледовитому океану.
С другой стороны, как ни странно, это были птичьи шкурки. Первый, кто об этом сообщил, был уже упомянутый де Ламартиньер. Однако описанных им новоземельцев никто из учёных не встречал (за два столетия многое могло измениться), а сама книга оказалась настолько экзотичной, что, несмотря на многочисленные переиздания, её автор был отнесён к категории баронов Мюнгхаузенов. Действительно, там фигурирует много всяких небылиц (и это, не исключено, вина издателя — для пущей занимательности) типа китайской Мавритании или столицы Сибири города Тамбул (угадайте, как он правильно называется).
Однако в одном из героических преданий нганасан (живущих на Таймыре) герой носит имя Кахы Лу, что означает Куропаточья Парка. Птичьи шкурки действительно очень тёплые и легкие (вспомним гагачий пух для современных курток), а куропатка относится к одному из немногих видов птиц, зимующих в Арктике. Но выделка птичьих шкурок гораздо более трудоёмка, да и по количеству их требуется в десяток раз больше, чем оленьих шкур, которые обычно используются арктическими обитателями для одежды. Если история де Ламартиньера о новоземельце, одетом в птичьи шкурки, верна, то окажется, что реальную революцию в одежде жителей Арктики произвело крупнотабунное оленеводство.
На крайнем северо-востоке материка — прибрежной Чукотке — в кухлянки из птичьих шкурок ещё в конце XIX века одевались эскимосы, но уже в начале ХХ века это стало редкостью: чукотская одежда из оленьих шкур вытеснила птичью. Тут ясно видно, насколько велика роль торгового обмена (и дефицита тех или иных продуктов) в любой культуре, не обязательно цивилизованной. Чукотские кухлянки из оленьих шкур высоко ценились и на Аляске, и не только среди местных эскимосов и индейцев — когда там разразилась золотая лихорадка, они спасли от холода тысячи старателей.
Де Ламартиньер пишет также о новоземельцах, одетых в шкуры морских зверей, но на Чукотке такими шкурами не пользовались, поскольку они плохо согревали. Зато в летней одежде прибрежных чукчей и эскимосов бытовали белоснежные дождевики из моржовых кишок — может быть, де Ламартиньер имел в виду подобные им?
Эскимосский дождевик из моржовых кишок
Однако у шкур морских зверей есть необычное преимущество перед всеми остальными: они почти не пропускают воду. Поэтому обувь из шкуры тюленя или нерпы была предметом дефицита у жителей внутренних районов Чукотки. Ненцы, которые не особо жалуют морских зверей в качестве пищи, охотятся на этих ластоногих именно ради обуви. Промысел на них пришёл в упадок с распространением резиновых сапог.
Народы Арктики (по причине труднодоступности их мест обитания) нередко относят к одним из самых консервативных по своей культуре. Действительно, у них до недавнего времени могли сохраняться архаические представления и технологии. Любопытно, что каменные скребки ХХ века для обработки кожи, которыми пользовались мастерицы, оказались не хуже металлических. Но это не значит, что у народов Арктики не было специфического (исходя из климата и образа жизни), но своего развития технологий в самых разных областях жизни. К ним относится крупнотабунное оленеводство, благодаря которому в своё время одежда из оленьих шкур стала самой распространённой в арктическом регионе. Появление этой одежды не связано с домашним оленем, а на дикого оленя человек охотился ещё в палеолите — судя по костям в пищевых ямах. Из сохранившихся видов сухопутных зверей северный олень — чуть ли не единственный любитель холода (при летней жаре он часто болеет). Это можно объяснить особенностью его шерсти: она полая внутри и содержит воздух, а потому греет гораздо лучше. Оленьи шкуры разного возраста и качества использовались в разных видах одежды — от нижней (шкуры новорождённых телят) до верхней (телята летнего и осеннего забоя). Шкуры взрослых оленей шли на постели и покрышки для чума или яранги. При дефиците шкур морского зверя у оленеводов (например, жителей центрального Таймыра, у которых северное побережье было далеко и совершенно необитаемо) на подошвы для обуви шли самые прочные части оленьей шкуры — нижние части ног (камусы или «щетки») и лбы.
ПОКРОЙ
Первая особенность зимней арктической одежды — это её двойной характер (кроме рукавиц), который может разделяться по температуре и погоде, но покрой остаётся общим. Внутренняя часть шьётся прилегающей к телу своей шерстяной стороной, а внешняя — наоборот — наружу. Это общее правило для всего комплекта, включающего шапки, капюшоны, штаны и обувь.
Другое общее качество арктической одежды — это её глухой покрой: она надевается через голову. Это более простой по покрою (и, соответственно, древний) вид одежды. Но тут обнаруживается исключение: у северных самодийцев (ненцев, энцев и нганасан) женская одежда — распашная. Это можно объяснить тем, что предки ненцев и энцев пришли в Арктику с юга относительно недавно (скорее всего, в раннее средневековье), а женская одежда оказалась консервативнее мужской, поскольку женская сторона жизни привязана к домашнему хозяйству и меньше зависит от погоды и климата. Нганасаны в своей основе, будучи по происхождению местными тундровыми аборигенами, считают свою одежду энецкой (она, действительно, одинакова у них с тундровыми энцами). Тем более что тундровые энцы с давних времён были брачными партнёрами нганасан.
Арктическая одежда всегда выглядит мешковатой (у разных народов — в разной степени), потому что внутри неё должен быть воздух; она не может плотно облегать тело, иначе человек быстро замёрзнет. Поэтому рукава у основания делаются просторными, чтобы, не снимая одежды, можно было вынуть из них руки. Рукавицы пришиваются к рукавам, но не наглухо — для открытых рук оставляются отверстия. В традиционной арктической одежде нет карманов, но есть обширная грудная полость, которая снизу ограничивалась наружным поясом. Туда можно было положить трубку, кисет с табаком, кресало и прочие мелочи, полезные в дороге. Чтобы набить трубку, достаточно было вынуть руки из рукавов. А чукотские женщины в своей кухлянке носили младенцев и в дороге легко могли их покормить грудью.
Мой японский коллега Ацуси Ёсида работал в гыданской тундре у ненцев. Как-то в начале весны он из посёлка отправился в стойбище оленеводов. В посёлке оленеводы неплохо погуляли, и тот, который вёз Ацуси, по дороге заснул, хорей выпал у него из рук, и Ацуси спрыгнул с нарт, чтобы его поднять. За это время упряжка оказалась уже в недосягаемости (она была последней). Ацуси был одет в зимнюю ненецкую дорожную одежду. Поэтому он устроился на снегу, достал из кармана горсть леденцов, купленных в поселковом магазине, а потом спокойно уснул. Наутро его нашли те самые оленеводы, разбудили и забрали с собой. Когда-то В.Г. Богораз, самый первый этнограф Чукотки, с ужасом и восхищением писал о чукотских нищих, которые зимой преодолевали пешком огромные расстояния от стойбища к стойбищу в поисках пропитания, нередко ночуя под открытым тундровым небом.
Противоположная история случилась со мной в конце зимы, когда я работал у сургутских хантов. Эти ханты жили в лесотундре и были оленеводами по ненецкому образцу. Соответственно, они жили в чуме. Снаружи мороз −20 С. Хозяева, чудесные, гостеприимные люди, на ночь мне и двум моим коллегам выдали по большой женской зимней шубе в качестве традиционного одеяла (она же распашная). Поскольку ростом я оказался существенно выше, то меня снабдили ещё парой зимних меховых сапог. Они были тесноваты, но налезли. Огонь в чуме был погашен, и я заснул в состоянии глубокого комфорта. Наутро я обнаружил, что не чувствую своих ног — так они замерзли (огонь ведь был погашен), однако благодаря шубе холода я не ощутил. Поэтому меховая обувь у жителей Арктики должна свободно болтаться на ногах, а чтобы она не спадала, её подвязывают к штанам. У нганасан и тундровых энцев (живущих в Евразии ближе всех к Северному полюсу) обувь не имеет аналога больше ни с какой другой на свете: она вообще без подъёма. Больше всего она напоминает слоновьи ноги с почти круглой подошвой, но покрой у неё сложный, и её вообще невозможно носить, не привязывая к штанам.
Одежда и обувь нганасан
Одна из реконструкций сунгирской одежды предполагает штаны, к которым пришита обувь. Как ни странно, в Евразии такой одежды не сохранилось. Штаны, объединённые с обувью, встречаются лишь в летней одежде у индейцев Северной Америки, например, атапасков, но это лесная зона, пусть и северная — совсем не Арктика. Индейские мокасины быстро сохнут прямо на ногах, а «арктическую» обувь надо специально сушить. Поэтому всякий раз снимать для этого штаны представляется неудобным.
А.В.Суворов, великий русский полководец, говорил: «Держи ноги в тепле, а голову — в холоде». В традиционной арктической одежде шапка — большая редкость, обычно её заменяет капюшон, которым ненцы не особенно любят пользоваться. У северных самодийцев шапки носят только женщины. Шапки женские и мужские встречаются только у самых западных ненцев — Канинских. Считается, что они самые архаичные среди всех остальных, и это также явный признак южного происхождения ненцев. Поэтому весь комплекс одежды северных самодийцев можно обозначить как ненецко-саамский — её арктические черты были заимствованы у местных саамов, которых ассимилировали ненцы, выйдя в тундру, и от которых получили свое обозначение как самодийцы (самоеды = саамэ една «из земли саамов»). У чукчей есть шапки (правда, они надевают их крайне редко), но нет капюшонов, зато их отсутствие компенсирует высокий воротник. У коряков одежда мало отличается от чукотской, но у них сохранился такой специфический вид одежды, как погребальная, и там капюшон обязателен. Любопытно, что для весны у чукчей и эскимосов есть лёгкие мужские шапки одинарного покроя с открытой макушкой. (Как уже говорилось выше, вся одежда, за исключением рукавиц, имеет двойной покрой: внутренний — шерстью внутрь, к телу, и наружный — шерстью наружу. Ненецкая парка шьётся мехом внутрь, как рубашка и куртка одновременно, а сокуй, собственно зимняя шуба, — шьётся мехом наружу и надевается поверх парки. Штаны и меховые чулки, а также шапки шьются по такому же принципу, за исключением этих — не двойных, а одинарных.)
В одном из мужских сунгирских захоронений имелась шапка, богато украшенная клыками песца (то есть от шапки, понятное дело, ничего не осталось, но сохранившиеся украшения прояснили её общий вид). Археологи предполагают специальное культовое назначение у этой шапки, однако по этнографическим материалам песец не такой зверь, чтобы иметь какой-то особый приоритет, мясо у него неважное. В Арктике песца больше, чем где-либо ещё, но до появления пушного бизнеса (в результате колонизации европейской Арктики и Сибири) местные жители внимания на него не обращали.
В Арктике последних столетий специально сшитая летняя одежда представляла большую редкость: летом обычно носили старую и вытертую зимнюю одежду. Богатый оленевод летом может выглядеть оборванцем, тем более что в гости там принято ходить зимой (летом у жителей Арктики много забот по хозяйству). Однако прибрежные чукчи справляют летний праздник божеству моря в упомянутых белоснежных дождевиках из моржовых кишок — это действительно праздничная одежда.
СКВОЗЬ УЗКУЮ ЩЕЛЬ
Есть ещё одна удивительная деталь арктической одежды, которой пользуются от силы пару месяцев в году — весной, когда начинает ярко светить солнце и снег, подтаявший от его лучей, сильно искрит. Это очки. Стёкол они не требуют, а представляют собою узкие прорези и делаются из любого материала. Если их не надевать, то глаза воспалятся и надолго обеспечат массу неудобств. Вероятно, проблема связана ещё с относительно разреженным в Арктике воздухом, который пропускает больше ультрафиолета. Самые красивые очки подобного рода я видел у нганасан. Интересно, когда они появились в истории человечества? Сейчас их уже не делают, поскольку везде стали доступны обычные тёмные.
ВМЕСТО ЗАКЛЮЧЕНИЯ
Учёные считают, что именно в палеолите человек полностью заселил нашу планету, включая Арктику. Многие находки того времени восхищают изяществом и безупречным художественным вкусом, но далеко не все понятны по своему назначению. Климат в те времена мог быть очень разным и весьма суровым, а материалы более чем незамысловаты. Какие тогда у человека были возможности? На многие вопросы такого рода пока ответа нет ещё и потому, что в те времена уровень океана был сильно ниже, и большинство тогдашних прибрежных поселений теперь скрыты под водой. Но в межледниковья уровень воды поднимался, приближаясь к современному. Поэтому будем ожидать новых арктических открытий.
Автор: Н.В.Плужников — к.и.н., научный сотрудник Ин-та этнологии и антропологии им. Н.Н.Миклухо-Маклая РАН.
ЛИТЕРАТУРА
Богораз В.Г. Чукчи. Социальная организация. Л., 1934.
Богораз В.Г. Материальная культура чукчей. М., 1991.
Дзенискевич Г.И. Атапаски Аляски. Очерки материальной и духовной культуры. Конец XVIII — начало ХХ века. Л., 1986.
Иохельсон В.И. Коряки. Материальная культура и социальная организация. СПб., 1997.
Ламартиньер П.М. Путешествие в Северные страны. М., 1912.
Лопуленко Н.А. Эскимосы // Народы Северо-Востока Сибири. М., 2010, сс.583-635.
Попов А.А. Нганасаны. Материальная культура. М.-Л., 1948.
Сунгирь — древняя стоянка первобытного человека. https://archeonews.ru/sungir/
Хомич Л.В. Ненцы. Историко-этнографические очерки. М.-Л., 1966.
Источник: goarctic.ru