От местных льдов к полярным ледовым полям: ледокол как культурно-исторический феномен – часть первая
«Ледокол»-рабочий становится «ледоколом»-судном.
Атомный ледокол «50 лет Победы» возле о. Хейса, Земля Франца-Иосифа. Фото автора
Литература, посвященная ледоколам, весьма разнообразна: научные монографии и сборники статей, мемуаристика, научно-популярный нон-фикшн. Учитывая богатую традицию отечественного ледоколостроения, это вполне закономерно.
Ледоколы служат человечеству уже более полутора веков. За это время ледокол стал, в том числе, и культурно-историческим феноменом, выступая символом мощи и преодоления.
Нашу Арктику порой метко называют «русским космосом». И, если это так, то ледокол — провозвестник космического корабля: и ледовое судно, и межпланетный странник сохраняют, уберегают жизнь экипажа в чужеродной среде, при этом, активно осваивая пространство.
Время ломать лёд
«Но мне казалось, что... льды Ледовитого океана не представляют препятствия непроходимого, что их можно побороть силой машин».
С.О. Макаров «῝Ермак῝ во льдах»
Ледокол — триумф прогресса, победа над казавшимися еще вчера непреодолимыми природными ограничениями. Корабли не ходят во льдах: долгие века эта истина казалась непреложной. Европейские мореплаватели в поисках северо-восточного прохода к несметным богатствам Индии и Китая раз за разом натыкались на непроходимую ледяную преграду у берегов Новой Земли и Вайгача.
Даже поморы, северные мореходы, лучше кого бы то ни было владеющие мастерством хождения в Студеном море, отступали перед сплошной ледовой стеной. Застигнутые застывшим морем, они вынуждены были зимовать на островах Ледовитого океана, жить в становых избах посреди кромешной тьмы и ждать схода льда.
Сегодня в общественном сознании ледокол — предмет национальной гордости, «бренд» России, вокруг которого со временем складываются свои мифы и стереотипы. Одновременно «ледокол»-феномен выступает маркером различия общественно-политических позиций. Дискуссия вокруг строительства суперледокола «Лидер» тому наглядный пример.
Порой полемика вокруг истории отечественного ледокольного флота выступает своеобразным продолжением давнего спора между западниками и славянофилами:
— Первые русские ледоколы возведены на английских верфях, а половина советского ледокольного флота — вообще в Финляндии! — указывают одни. — Как так?!
— А как иначе построить самый большой в мире ледокольный флот? Тут никаких мощностей не хватит! А стране ведь и другие суда нужны... — возражают другие.
Закладка ледокола «Ермак» на верфи в Ньюкасле (Великобритания). 1897 г. Источник: Wikimedia Commons
Свои разногласия у поклонников «белых» и «красных»: одни превозносят советскую индустриализацию Арктики и дальние походы к Антарктиде, другие напрочь игнорируют ранний опыт массового строительства ледоколов в царской России.
Следующей ступенью к невозможному, настоящим технологическим прорывом стало появление атомных ледоколов. Продолжая раскрывать тайны природы, человечество открыло невероятную мощь, сокрытую в ядре. Не секрет, что первые атомные проекты носили военный характер. Логика войны, острейшие противоречия между сверхдержавами требовали дальнейшего производства ядерных бомб, атомных подлодок, авианосцев...
Однако в нашей стране смогли выйти «за флажки», направить передовую технологию в мирное русло. В СССР «умиротворенный» атом становится источником энергии для сердца-реактора невиданных ранее в истории судов.
В 1953 году ленинградское конструкторское бюро ЦКБ-15 разрабатывает подробный проект будущего атомного ледокола «Ленин». Оборудование для него производят более 500 советских мероприятий, а в ходе строительства конструкторы изобретают десятки новых механизмов.
Разрушая тяжелые полярные льды, атомные ледоколы стали надежным звеном, скрепляющим огромную страну.
Атомный ледокол «Ленин» на Неве, 1959 г. Фото: Дмитрий Козлов / Архив РИА Новости, изображение #314495 / CC BY-SA 3.0
Лёд и ледокол
Парадоксально, но в прежние века лёд не воспринимался тотально опасным явлением. Лёд сковывал водоёмы, закрывал навигацию — но вместе с тем открывал и новые возможности. Как считалось на Руси, с 5 декабря, в день святого Прокопия, устанавливался прочный санный путь: «пришел Прокоп — разрыл сугроб, по снегу ступает, дорогу копает».
И по сей день с установлением прочного ледяного покрова в нашей стране появляются новые дороги: по льду прокладываются зимники, устанавливаются дорожные знаки. Так, зимник Тазовский-Восточная Мессояха позволяет завезти на самое северное нефтяное месторождение России, находящееся на суше, строительные материалы, специальное оборудование, топливо, продовольствие. За короткую жизнь зимника нужно успеть выполнить годовой план завоза. Большим подспорьем оказываются курсирующие по зимнику беспилотные грузовики.
Впрочем, и первые трамвайные линии в дореволюционном Санкт-Петербурге проложили отнюдь не по городским улицам, а по льду Невы. Для столичных петербуржцев долгое время замерзшая Нева становилась источником развлечений: здесь устраивались не только городские катки, но и возводился знаменитый ледяной дом императрицы Анны Иоановны, проводились скачки, в XIX веке напротив Сенатской площади шумела ярмарка...
Постепенно к концу XIX века заготовленный лед превращался в товар, на поставках льдах зарабатывались состояния. Занятие этим доходным промыслом требовало уплаты установленного взноса, а качество льда проверялось специальной комиссией.
Почтовая карточка. Петроград. Заготовка льда на Неве. Источник: auction.conros.ru
Сложилась оригинальная технология добычи льда: его пилили вручную продольными пилами, привязывая к ручке пилы гирю и опуская ее в воду. Рабочих, занимающихся этим непростым делом, называли ледоколами. Даже несколько десятилетий спустя в толковом словаре русского языка под редакцией В.Н. Ушакова 1935-1940гг. вторым значением слова «ледокол» было «рабочий, занимающийся колкой льда». Пресноводный лед добывали на реках, озерах и прудах по всей России; в некоторых регионах сам процесс добычи льда тоже называли «ледоколом».
Когда «ледокол»-рабочий стал «ледоколом»-судном?
Язык — живая изменчивая среда. Каждое новое явление требует нового понятия: как иначе отличить новинку от других, уже привычных вещей? А новое понятие требует нового слова. Установление хотя бы приблизительной даты, когда же заготовщиков льда стали именовать «ледоколами», вызывает очевидные затруднения. А вот появление в нашей стране «ледокола»-корабля — специального судна, предназначенного для борьбы со льдом, точно зафиксировано историками. Это произошло в 1866 году. Именно тогда инженер Н.Л. Эйлер, начальник Морской строительной части Кронштадтского порта, впервые применил канонерскую лодку «Опыт» для продления навигации в Финском заливе.
Поздней осенью и ранней весной Кронштадт, расположенный на острове Котлин, оказывался отрезанным от материка: ненадежный лёд становился опасным для переправы, а обычные суда ещё не могли выйти в море. Для круглогодичного снабжения между Ораниенбаумом и Кронштадтом задействовали особое судно.
Обратимся вновь к уже описанной выше технологии добычи льда с помощью гирь, когда лёд сначала пилили, и лишь потом пешнями кололи вытащенную льдину. Можно предположить, что «гири» и «лёд» в те времена прочно ассоциировались друг с другом. Возможно (это лишь предположение), наблюдение за людьми-«ледоколами» и навело инженера на оригинальную мысль:
«А что, если гирю сбросить на сплошной лёд с высоты»?
Экспериментальная канонерская лодка «Опыт-ледокол». Рис. Василия Лобачева. Источник: pinterest.com
Так был разработан проект «дробящего лёд снаряда». Судно было рассчитано на форсирование непрерывным ходом сплошного ледяного покрова толщиной до 15 см. На канонерской лодке в носовой части Н.Л. Эйлер установил краны для подъема и сброса гирь для ломки льда. Конструкция приводилась в действие вспомогательной паровой машиной. В подводной части корпуса смонтировали телескопические шесты для подвода под лёд мин и их последующего подрыва. Перед первым рейсом судно освятили и назвали «Опыт-Ледокол». Именно благодаря «Опыту» и его создателю Н.Л. Эйлеру суда специального типа стали называть ледоколами.
Кто первый в Финском заливе?
Впрочем, за несколько лет до «гирево-минного ледокола» (определение историка О.А. Бережных) с балтийским льдом уже успешно боролся пароход «Пайлот». Адмирал С.О. Макаров в своей книге «῝Ермак῝ во льдах» так отзывался о владельце парохода М.О. Бритневе и его инициативе:
«Дело ледоколов зародилось у нас в России... Первый человек, который захотел бороться со льдом, был кронштадтский купец Бритнев... Он в 1864 г. у парохода ῝Пайлот῝ срезал носовую часть, чтобы она могла взбегать на лёд и обламывать его. Этот маленький пароходик сделал то, что казалось невозможным: он расширил время навигации осенью и зимой на несколько недель...»
«Пайлот» (Pilot) оказался намного маневреннее «Опыт-Ледокола», чьи гири проделывали во льду лунки. Взрывчатка справлялась лучше, однако в целом эксперимент признали неудачным, и канонерка вернулась в состав Военно-морского флота.
Для прокладки канала предприимчивый М.О. Бритнев каждую весну нанимал рабочих-«ледоколов» (подробнее: Андриенко В.Г. Ледокольный флот России, 1860-1918 гг.). Пароход обламывал подпиленный лед, выталкивая льдины к полыньям залива и поддерживая, таким образом, канал чистым. Так люди-«ледоколы» помогали «ледоколам»-судам.
Адмирал С.О. Макаров, яркая неординарная личность, человек — несомненно! — эпического масштаба, зачастую сильно увлекался. Вслед за Степаном Осиповичем многие отечественные популяризаторы науки стали повторять тезис адмирала о русском ледокольном первенстве.
Но был ли адмирал Макаров прав в этом утверждении?..
Продолжение следует.
***
Владимир Привалов, специально для GoArctic