«Каждый раз, когда возвращаюсь, я понимаю, в каком хорошем мире мы живём». Большое интервью исследователя Русского Севера
В 2020 году Сергей Сайман вернулся из своей третьей по счету экстремальной арктической экспедиции, конечной точкой которой стал Диксон — самый северный в мире населенный пункт из расположенных на материке. О людях, технике, погоде и деньгах — в большом интервью, после которого вы посмотрите на Север другими глазами.
— Чем привлёк север? Почему именно холода?
У меня это была уже третья экспедиция в Арктику. Впервые я на север попал в 2018 году во время автоэкспедиции в Тикси. Это море Лаптевых, Якутия. В прошлом году я путешествовал на Чукотку, добрался на автомобиле до Певека и немножко не дошёл до мыса Шмидта. И в этом году отправился на Диксон.
Почему север? Во-первых, это не такие попсовые и заезженные места. Соответственно, ехать туда интересно и в некоторой степени становишься первооткрывателем. Ну, конечно, не «перво-», потому что в эти направления уже ездили другие ребята, но их очень мало — количество автомобильных экспедиций на север можно по пальцам пересчитать. Научные экспедиции там, конечно, проводят еще со времен Советского Союза, но, например, фильмов о тех местах, куда я путешествовал, практически нет. Хочется донести до людей эту информацию, снимать красивые кадры и красивый контент: чтобы люди потом смотрели и путешествовали по своей стране.
Другой фактор — это очень суровые условия: морозы, ветра, снега, ну и вообще арктическая зима. Мне в принципе нравится испытывать себя, свою технику и оборудование, получать новый опыт — экстремальный.
— Север — это же в принципе собирательное название.
Конечно: есть и мурманский север, и якутский. Я бы рекомендовал каждому жителю нашей страны хоть раз побывать в северном — желательно, арктическом — регионе, посмотреть, как там живут люди, какой быт и вообще условия существования. Каждый раз, когда я возвращаюсь, понимаю, в каком хорошем мире мы живём — у нас есть квартира, хороший душ, туалет, отопление. Дороги прекрасные, ровные, чистят их — не важно как, но, по крайней мере, они есть! Чтобы сказать, где плохо, а где хорошо, нужно побывать в контрастных ситуациях.
— Чем ваш маршрут отличается от других северных направлений?
Вообще их не так много. Север большой, но если мы говорим конкретно про автомобильные направления, их, может, наберётся с десяток. И это, опять же, не совсем маршруты, а просто направления, по которым когда-то кто-то проехал на вездеходе или на снегоходе — условно есть представление, что там можно пробраться.
В первую очередь они отличаются труднодоступностью. На севере практически нигде нет дорог, за исключением, наверное, Якутии: там всё-таки есть какие-то зимники, например, зимник «Арктика» и зимники в Батагае. Есть места, где их бригадами со спецтехникой чистят. А вот на Таймыре, куда я ездил в этом году, зимников практически нет — они дикие, натаптываемые. Есть водители грузовиков, которым надо проехать, и они сами себе пробивают дорогу.
— Как выбирали точки путешествия? Сперва выбрали начало и конец маршрута или в первую очередь смотрели на промежуточные точки? Ориентировались по проложенным трекам или как-то ещё?
Если мы говорим глобально, то есть у меня большая цель — побывать во всех ключевых пунктах и портах Северного морского пути именно на автомобиле. Диксон — один из этих портов, [хотя] сейчас он, конечно, не так активно используется в Севморпути, но раньше имел ключевое значение. Я был в Тикси, был в Певеке и в этом году целенаправленно выбрал Диксон.
Маршрут прокладывался по остаткам записей и заметкам других экспедиций. За всё время там было, наверное, 3-4 автомобильных экспедиции, одна из которых — в этом году. Пермская команда, шли почти на вездеходах. Частично мы брали их трек — они поделились с нами отрезком, где интернет поймали, а частично шли по наитию, навигатору, азимуту. Просто выбирали направление, по которому можем проехать или по которому уже когда-то ездили другие.
Нужно понимать, что такие путешествия совершаются зимой, а зимы всегда разные. Если в прошлом году кому-то удалось проехать — не факт, что в этом году удастся. Мы с этим тоже столкнулись: обычно все ездили с Ямала на Таймыр — там есть некоторая нахоженная тропа через Ванкорское нефтяное месторождение, а сейчас тропы не было: очень много снега, другая зима. Мы пробивались через другое месторождение, Мессояху — там, где в принципе никакой тропы никогда и не было.
— Почему выбрали машину? Были ли другие варианты?
На севере вариантов немного: самолёт и другие авиаперевозки, автомобиль, вездеход. Мне на самолёте летать неинтересно, тем более в такие экспедиции. Ты привязан к графику прилёта-улёта самолётов. Можешь двигаться локально на том же вездеходе или снегоходе, но это совсем другой маршрут, объём увиденных мест, полученной информации. Вездеходы тоже пока не очень интересны, потому что их проходимость значительно выше. Мы, мужчины, любим создавать себе трудности, чтобы потом их преодолевать, а здесь этот элемент теряется. На вездеходе я бы отправился по более сложному и дальнему маршруту, где даже на нём было бы тяжело, а на обычном автомобиле — практически нереально.
На автомобиле ты передвигаешься там, где есть дороги — зимники — либо там, где их нет. Есть лишь целина, тундра, и ты понимаешь, что можешь двигаться по этому отрезку пути. Я давно за рулём, с 2006 года активно путешествую по стране, у меня было много разных машин. Мне удобно, дорога не утомляет, в любое время могу остановиться что-то снять, пофотографировать, переночевать, заехать к друзьям и знакомым — их у меня очень много практически по всей России. Для меня это очень комфортный транспорт.
— Если люди хотят поехать на машине, как им быть? Можно ли взять автомобиль в аренду?
Напрокат в такое место машину, наверное, не дадут, да и машина должна быть специальная. Например, я путешествую на своем личном автомобиле, много где был уже. И он подготовлен специально под северные экспедиции, под дальние расстояния.
Я рекомендую себе внедорожник: не обязательно самый новый и дорогой — достаточно, чтобы он был просто надежным и ремонтопригодным. Целенаправленно подготовить его, чтобы можно было в дикие холода и в длительные автономные перегоны в нем передвигаться.
По этим направлениям — в том числе благодаря мне — появилось много информации. Можно посмотреть видео, почитать заметки и спокойно ехать туда, где мало кто был. До меня и, может, одного-двух человек, которые делали подобное, никто это не описывал.
— В одном из своих видео вы рассказывали о зимниках нефтегазовых компаний, для проезда по которым нужно получить разрешение. Какие ещё ограничительные законы и правила действуют на севере?
Во-первых, это закрытые арендованные территории, которые считаются чем-то вроде объектов повышенной опасности, поэтому, чтобы проехать по тому или иному участку, нужно договариваться с теми, кто на нём работает. Во-вторых, весь север у нас — приграничная зона. Много где стоят пограничники, заставы, и не везде можно проехать без разрешения. Нужно заранее подавать на получение пропуска. Мы сделали это ещё перед выездом в Москву. Причём там две приграничные зоны — Красноярский округ и Якутия: соответственно пропуска на разные участки мы получали в двух отделениях.
Есть направления на Ямале, где появилось довольно много заповедников, и нужно заранее согласовывать маршрут с их руководством, чтобы они не препятствовали проезду.
— Я посмотрел ваши фильмы, почитал тексты и собрался на Русский Север. К чему мне нужно быть готовым в первую очередь?
Во-первых, полное отсутствие людей в этих местах. Можно попасть так, что будешь ехать неделю и никого не встретишь. А это значит, что никто не сможет тебе оказать никакую помощь, если она потребуется.
Во-вторых, полное отсутствие дорог. Есть места, где либо ездили снегоходы, либо ездили год-два-три назад, а в этом году нет никого. Можешь оказаться в тундре, либо на льду океана или реки, где нет ничего и нужно как-то по этому направлению двигаться.
В-третьих, погодные условия. Они могут меняться по нескольку раз в день: начиная от пурги, в которую невозможно двигаться, заканчивая морозами за −50 °C. Самое страшное, конечно, морозы с сильным ветром. На Таймыре мы как раз с этим столкнулись.
Исходя из этих факторов ты планируешь маршрут, запас топлива, прочность автомобиля, уровень его подготовки, свою связь с внешним миром и службами спасения.
— Если ты заглох, как быть?
Если на севере заглохла машина и ты не смог её завести в течение часа-двух, велика вероятность, что ты её потом вообще не заведёшь без сторонней помощи — например, другой машины, которая сможет тебя реанимировать.
Уже на старте должна быть продумана система коммуникации со спасательными службами; они должны знать, где ты находишься в любой момент времени. Нужно иметь при себе спутниковый трекер, который отслеживает твоё местоположение, и спутниковый телефон, благодаря которому можно выйти на связь в любой момент времени.
Как только что-то случилось и ты понимаешь, что самостоятельно не справишься, нужно тут же связаться со спасателями, чтобы они определили твоё местоположение и думали, как тебе помочь.
И нужно продумать заранее, как ты будешь эти сутки-двое жить, потому что спасателям может потребоваться день-два или даже три из-за меняющейся погоды и отсутствия дорог. Если поднимется пурга, никто никуда не поедет, да и вертолётов у нас не так много, как показывают в фильмах.
Обычно ещё перед выездом составляется заявка, где прописаны твои контакты и трек. Информация передаётся в диспетчерскую службу того региона, где ты находишься, и они в дальнейшем начинают с тобой коммуницировать.
— Из чего состоит набор вещей первой необходимости?
Ты выстраиваешь свой проект — экспедицию — вокруг техники: бо́льшая часть расходов и времени подготовки уделяется именно ей, так как она не должна подвести. Если техника подведёт, ты должен быть в состоянии её самостоятельно реанимировать и запустить. И в первую очередь нужно уделить внимание автомобилю, потому что вокруг него строится всё остальное. Если автомобиль ненадёжный, всё остальное станет вторичным.
Ну а так, конечно, должен быть многослойный комплект специальной тёплой одежды, арктическая обувь, минимальный набор альтернативного топлива для горелки, средства коммуникации и запас еды на несколько дней, которая не замерзнет и которую можно разгрызть или разогреть. Обязательно автохимия, которая позволит машине нормально переносить условия Севера. Я пользовался российскими средствами RUSEFF, их создавали как раз для нашего сурового климата. Очень важны знания, как действовать в той или иной ситуации: как построить снежное и́глу, где можно укрыться, включить горелку и температура на некоторое время будет в районе +10 °C, +15 °C — можно уже комфортно сидеть.
Потеряться в лесу и потеряться в тундре — это разные вещи. В лесу можно сколько угодно существовать, так как там есть деревья: можно развести огонь и у тебя будут свет, тепло и возможность приготовить пищу. В тундре ничего этого нет, поэтому основные предметы подготовки — это автомобиль и твои навыки выживания.
— Во сколько обойдется путешествие по вашему маршруту?
Очень большую долю бюджета съедает подготовка автомобиля. В этом году я делал доработки, и мне это обошлось порядка 300 тысяч рублей, но надо учитывать, что я до этого два года уже ездил на север и уже была проделана какая-то подготовительная работа.
Если прикинуть бюджет на автомобиль, то это в районе 500-600 тысяч рублей, которые уходят на одну экспедицию — это средний уровень подготовки машины, который зависит от маршрута. Есть маршруты более простые, есть более сложные: например, маршрут на Певек попроще, потому что там есть обслуживаемый зимник. Хотя «обслуживаемый» — это громко сказано, но хоть какая-то техника там есть. Дорога там проще и уровень подготовки машины гораздо ниже: можно взять более-менее стандартный автомобиль, утеплить его, сделать пару автономных подогревателей и ты уже можешь двигаться — а это не такой большой бюджет.
А вот Диксон в этом году — маршрут практически самого высокого уровня сложности. Подготовка машины и расходы совсем другие. Как минимум, здесь ты ставишь блокировки, колёса увеличенного размера, дополнительную систему отопления, дополнительный запас топлива — всё это складывается в серьезный бюджет. Подготовка автомобиля «от и до» конкретно для поездки на Диксон будет стоить тысяч 800.
После каждой поездки нужно менять резину, а какие-то пластиковые элементы — бампера, фары — и вовсе становятся расходными материалами, которые разлетаются в щепки на морозе о снег.
Я на своём автомобиле двигаюсь круглогодично везде. Приехав с Диксона я ничего с ним не делал — только поменял масла и уже два месяца двигаюсь по городу. Скоро будет летний проект — поеду на Кольский также на нём без доработок и изменений. Следующей зимой, если автомобиль не поменяю, поеду на нем в новую экспедицию в Арктику.
— Что по другим расходам?
Самый большой расходник — топливо. Оно съедает примерно столько же, сколько и подготовка автомобиля. Топливо на севере очень дорогое, несмотря на то, что там его добывают — оно там дороже примерно в два раза, чем на Большой Земле. На него уходят сотни тысяч рублей с учётом средней длительности экспедиции в полтора месяца.
К тому же топливо очень низкого качества, и не везде можно его заправить. Заправок как таковых нет — приходится договариваться с дизельными электростанциями, промышленными нефтяными объектами и каждый раз проходить квест «Где найти топливо?»
Самое страшное, что случилось с машиной — это когда начала замерзать солярка. Когда метель проходила и появлялся небольшой мороз, солярку, дизельное топливо в шлангах начало прихватывать. Соответственно машина глохнет и не может ехать. Приходится прочищать компрессором, продувать топливную систему, шланги, менять фильтры, собирать назад. На обратном пути были места, когда мы ехали по два-три часа и останавливались на час-два, чтобы всё разобрать, продуть и собрать обратно. Потом снова в путь на пару часов, и вновь восстанавливаемся. В такие моменты тратится много времени, сил и топлива.
Очень важный элемент — незамерзайка. У нашей был заявлен предел в минус 25, и она его выдержала. А когда прихватывало совсем серьезно, с замерзанием справлялись с помощью средства для размораживания стёкол. Я его впоследствии приспособил ещё для дверей, когда после влажного снега, залепившего все щели в машине, пришёл мороз и всё замерзло. Невозможно было открыть ни багажник, ни верхний бокс, ни капот. Одной банки этого размораживателя как раз хватило, чтобы туда и обратно доехать и всё разморозить, а поездка длится около месяца.
Перед выездом сделали ТО машин, промазали все трущиеся и движущиеся детали. Тут тоже пользовались RUSEFF. Их смазки очень помогли: оба автомобиля уехали и вернулись своим ходом без серьезных поломок и потерь. Где-то погнули защиту, налетев на припорошенные снегом прибрежные деревья, несколько раз провалились под лед, и машина стояла по пороги или двери в воде, но всё прошло нормально, все резинки целы.
Это одна из трудностей — когда всё замерзает, начинает отрывать резинки: пыльники, сальники, саленблоки — все, что не железное, начинает разлетаться. Плюс лёд забивается, выбивает смазку, начинает разбивать подшипники, гранаты, подвеску, другие ходовые и движущиеся элементы. В этот раз всё прошло нормально — без единой поломки, без единого порванного сальника.
— С техникой все ясно. Но в таких условиях сдать могут и люди.
Физическое здоровье изначально должно быть крепкое: нужно быть выносливым, иметь силы машину толкнуть или пару-тройку часов покопать. Нужно закаляться, потому что очень легко простыть: у меня сперва оператор простудился, а потом и я следом за ним.
Если ты простыл в городе, это одно: можно посидеть дома и не выходить на улицу. На маршруте нужно ехать ежедневно по 500 км, копать, толкать, снимать, и все простудные заболевания сильно мешают, сковывают движения и, главное, влияют на творческий процесс — ты уже не так бодро можешь снимать, фотографировать, рассказывать и так далее.
Психологическое состояние зависит от людей, которые едут с тобой. Это психологический и физический дискомфорт, когда ты не можешь поговорить ни с кем, кроме двух человек, которые на протяжении всей поездки сидят с тобой в машине. Не скрою, что под конец экспедиции — какие бы ни были хорошие друзья, какие бы ни были крепкие нервы — всё равно устаешь друг от друга, не можешь видеть этого партнера. Хочется просто побыть одному, либо чтобы другой человек появился.
У нас, к счастью, не было серьезных конфликтных ситуаций, из-за которых все бы переругались, но такое возможно. Я сталкивался с таким в других своих экспедициях, более простых — когда человек неподготовленный и абсолютно не понимающий, куда он едет, оказывается в сложных условиях и начинал немножко пугаться.