Рейс по СМП на «Академике Трёшникове» со всеми остановками – часть вторая
Айсберги, ледяная каменоломня, ледяные иглы, ледяное сало, снежура, шуга, полярная сова, парящие острова и медведь-акробат на ледовой арене.
Все фото автора
Часть первую читайте здесь.
Море Лаптевых
Пролив Вилькицкого мы миновали в последний день сентября. На протяжении многолетних попыток освоения Северного морского пути этот участок был самым сложным. Ледовая обстановка здесь создавала непреодолимое препятствие для кораблей даже в августе.
Вот как описывает полярник Б. Данилов пеший переход пролива Вилькицкого в конце апреля 1936 года экспедицией с Северной земли на мыс Челюскина: «То, что мы видели, можно сравнить с гигантской каменоломней; разница заключалась только в том, что вместо камней здесь был лёд. Как будто кто-то щедро набросал, не заботясь о порядке, глыбы льда, толщиной более метра и поперечником в десятки метров... Собаки и люди выбивались из сил».
Это узкое горлышко между морями иногда не протаивало и за все лето. Ширина пролива Вилькицкого — около 60 км. Однако нашему судну повезло — обойдя мыс Челюскина, мы прошли по открытой воде. Лишь небольшое количество льда встретилось на входе в море Лаптевых. Дальше была открытая вода. Мы шли по 76 параллели в 2-х километрах от кромки льда. Насколько хватало глаз — севернее простиралось ледовое поле. А потом мы увидели айсберги.
Айсберги в море Лаптевых имеют весьма причудливые формы. Один похож на лежащего тюленя, другой — на безголового дракона. Они плывут мимо, подсвеченные солнцем, и от того, как падают лучи, их цвет меняется от бирюзового до чёрного. И уже не поймешь заранее, что там появилось на горизонте — корабль или айсберг. Размер не сильно отличается. Наш капитан обходил их на приличном расстоянии, но все же самые крупные нам удавалось рассмотреть и сфотографировать.
Через день мы уже были возле Новосибирских островов, и тут нам довелось увидеть, насколько быстро меняется погода в море Лаптевых. Всё утро в день нашей швартовки у берегов архипелага небо было синим, облака только окаймляли горизонт. Так же светло было и после обеда. Но потом за минуту нас накрыло плотнейшим облаком, все вокруг потемнело и поднялась метель. Наше судно зажгло все навигационные огни и ночные прожектора. В их свете особенно хорошо было видно бешеную скорость снежинок. Но через полчаса облако ушло и вновь посветлело.
Пересекая море Лаптевых, мы накинули уже 5 часов к часовому поясу Москвы. Стрелки переводили часто, чтобы совпадать по времени с местом работы на берегу. День убывал, но долготы дня нам пока еще хватало.
И снова Северная земля
Зачем идти назад на Таймыр, когда на горизонте уже видна Якутия? Впереди на берегу нас ждали объекты работ, снег еще не успел превратить все в бескрайнее белое поле. Но у экспедиционного судна были свои задачи, и нам пришлось смириться и ждать своей очереди в рейсе. Теперь у корабля была глобальная задача по перемещению метеостанции с берегов Таймыра на остров Северной земли. Задача прямо скажем нетривиальная. Домики, в которых живут полярники, представляют собой модульные конструкции и легко транспортируются вертолетом. Но вот оборудование и все жилое имущество... Оно заняло десятки контейнеров. А самое страшное зрелище — это вертолет, несущий тяжеленный гусеничный трактор. Правда, гусеницы пришлось снять для облегчения веса. Но все равно, смотреть на это было страшно.
Вертолет с грузом
Переезд метеорологов
И все же команда справилась. Таймыр растаял за кормой и впереди у нас был пролив Шокальского. Он идет параллельно проливу Вилькицкого, но он уже и расположен севернее. Поэтому редкий корабль рискует в него заходить. Но нам — надо.
Вода в проливе Шокальского больше напоминает студень. Она покрыта шугой и вокруг судна образуются пенные завихрения, как будто мы плывём сквозь шампунь. Берега вокруг скалистые и глубина — 300 м. Поэтому тут нет необходимости в привычной нам стоянке на якоре вдали от берега. Мы врезаемся носом в мощнейший слой припайного льда.
У берега
За бортом у нас застыл красавец-айсберг. Он переливается всеми оттенками синего, и все хотят сфотографироваться на его фоне. Кажется, он выше нашего судна.
В проливе Шокальского
По дну пролива Шокальского проходит тектонический разлом. Полярники рассказывали нам, что на метеостанции иногда ощущаются сильные толчки — даёт о себе знать стык тектонических плит. Это не похоже на землетрясение, скорее это глубинный удар огромной силы, отголоски которого подбрасывают в кровати спящих полярников.
Новосибирские острова
Море подернулось шугой. Это похоже на жирный суп, когда он постоит немного в холодильнике. Такой не плотный слой жира, а отдельные жиринки на поверхности. Потом ветром их начинает сгонять и получаются красивые круглые льдины — блинчатый лёд. Он уже не прозрачный, но ещё не совсем белый, скорее бело-серый. И в таком супе мы шли по волнам к берегам Якутии.
Молодой лед
Кстати, для разных форм льда у метеорологов и гидрологов уже давно придуманы словечки. По стадиям развития льда его виды называют: ледяные иглы, ледяное сало, снежура, шуга. К примеру, снежурой называют скопление снега на воде, когда он падает в воду, близкую к точке замерзания. Снег пропитывается водой и образует кашеобразную вязкую массу.
Снежура
16 октября после обеда я стоял на корме и наблюдал, как одинокая птица догоняет наше судно. Когда птица подлетела ближе, я понял, что для чайки она крупновата. И вот птица поравнялась с судном, и стало очевидно, что это полярная сова. До ближайшего берега от нас было 50 км. Откуда она взялась? К нам она прилетела не со стороны берега, а со стороны открытого моря. Сделав несколько кругов, сова выбрала самую высокую антенну. Но сидеть на ней было неудобно — сдувало. Тогда она облетела ещё несколько раз наш корабль и укрылась от глаз где-то на носу. Одним пассажиром на судне стало больше.
Полярная сова
На следующий день лёд был похож уже не на жир в супе, а на старую краску, которая потрескалась и стала выгибаться по краям трещин. Лёд удивительно многообразен. Его форму создают волны и ветер.
У берегов Тикси мы наблюдали интересный визуальный эффект: парящие в воздухе острова на линии горизонта. Словами это не опишешь — хорошо, что удалось сфотографировать. Тикси — первый островок цивилизации, который мы увидели за последний месяц. Здесь есть морской порт и аэропорт. По данным переписи населения здесь проживает 4 тыс. человек, хотя многие говорят, что сейчас там очень много домов пустует по причине большого оттока населения. Но на берег мы в Тикси не сходили и лишь полюбовались на парящие острова у его берегов.
Парящие острова на Тикси
Дальше наш маршрут пролегал в восточной части моря Лаптевых — мы высадились на острове Столбовом, входящем в группу Новосибирских островов. Овраги на Столбовом впечатляют своими размерами. Термокарст здесь формирует рельеф. Мерзлота протаивает и получаются такие обширные понижения. Ширина их достигает 100 метров, глубина 10-15 метров. А зимой в эти овраги наметает сугробы, уже в октябре в них можно провалиться с головой. Да-да, октябрь тут не осенний месяц, а самый что ни на есть зимний.
На якоре
Сугробы на Столбовом
Здесь на станции у полярников мы видели настоящую оранжерею. Растения — самые обычные комнатные, но они растут и возле окон, и на полках, и под потолком. Причём никакого специального освещения у них нет — обычные люминесцентные лампы.
Оранжерея у полярников
Вообще, полярные станции — это островок советской жизни. Тут на стенах карты СССР, фотообои, календари, плакаты тех времен. И обязательный атрибут станций — бочки с водой. Долгой полярной зимой вся вода вокруг становится твёрдой. Водоёмы промерзают на 2 метра. Поэтому приходится делать запасы.
Восточно-Сибирское море «наварило» к нашему приезду густого киселя. И открытая волна, которая качала нас возле Новосибирских островов, превратилась в тягучий клейстер снежуры, который ветру удавалось замешивать уже с большим трудом.
Еще в первый день нашего рейса я заметил, что все стулья у нас на судне пристегиваются к полу. Казалось бы, зимой это не нужно. Но 23 октября я понял, что неожиданности бывают и на пороге зимы. Ночью мы шли на юг, но восточный ветер дал такую волну, что казалось, будто наш левый борт обстреливают. Нам полоскало иллюминаторы, било волной о борт и ощутимо подкидывало. Пришёл циклон. В итоге вертолёт не летал — ветер 22 м/с. И мы ждали у моря погоды.
Стулья
Тут мы жили уже по Магаданскому времени, на 8 часов опережая Москву. День уменьшался, рассвет становился всё более жидким и долгим. Так что вертолёт готовился к полёту ещё до восхода, чтобы использовать каждую минуту светового дня.
Медведи пришли
Вечером в половине девятого по громкой связи объявили: «Внимание участников рейса, по правому борту к судну приближается медведь». Все конечно сразу высыпали на палубу. Я подумал: будет правый крен у судна — такой начался ажиотаж! Но мишка не торопился приближаться. Он стоял в отдалении, видимо привлечённый запахом нашего ужина, распространяемого из вентиляционного выхода с камбуза. На капитанском мостике включили прожектор, чтобы осветить медведя. Все достали камеры. Но сидеть в свете софитов, как на сцене, мише не понравилось и он стал перебираться в тень ближе к судну. Прожектор следовал за ним. Однако, угощения мишка не дождался. Залез под нос судна, куда не доставал прожектор и можно было укрыться в темноте. Но потом всё же вышел и, испуганный чьей-то вспышкой, пустился наутёк вдаль по льду.
Мишка ночью
На рассвете мы вошли в Чаунскую губу и направились к Певеку. Этот город расположен на восточном берегу одноимённого пролива в 640 км от Анадыря. Сегодня Певек — третий по численности населения город Чукотки, здесь проживает более 4 тыс. человек. Поселение возникло в 1933 году и за несколько лет порт Певек получил большое региональное значение, благодаря своей естественной гавани, куда могли заходить корабли, следовавшие по Северному морскому пути.
Утром к нам снова пришёл мишка. В этот раз уже не из пугливых. Стоял у самого судна, поднимался на задние лапы и комично катался на спине. Будто цирковой. Видно, мы не первый корабль, перед которым он устраивает представление. Разница в том, что ночной мишка приходил к нам в море, а этот мишка пришёл в городе. Мы стояли прямо напротив порта и смотрели с борта на городские улицы. Вечером к нам на судно заехал человек из местных, и я его спросил, как у них дела с медведями в Певеке? Он сказал: «Много их, ходят по улицам города, и в посёлки часто заходят. Не агрессивные, на людей не нападают».
Мишка в Певеке
Окончание следует
***
Владислав Новиков, специально для GoArctic