"Осторожно: медведи!" Записки фотографа, который влюбился в Арктику и стал полярником
Николай Гернет — фотограф. Чтобы снимать в Арктике ее суровых и опасных обитателей, ему даже пришлось получить разрешение и научиться обращаться с оружием. Правда, навык этот ему так и не пригодился.
Еще учась в медуниверситете, Николай Гернет параллельно начал работать в вузовской газете «Медик Севера». Однажды по заданию редакции он отправился с учеными на остров Колгуев в Баренцевом море — фотографировать. И «пропал».
«Мы на Колгуев прилетели в начале марта. Я в первый раз наяву увидел картинку, как в сказке про Снежную королеву: высоченные торосы, как иглы, торчат, а мы колесами их чуть ли не задеваем. Пассажиров предупредили, что на улице минус 30 и сильный ветер. Когда открылась дверь и этот ветер залетел со снежинками и льдинками в самолет, все воскликнули „холодно!“, а я стою, меня эти иглы колют в лицо, и я понимаю, что это мое». С тех пор Николай стремится отправиться как можно дальше на север.
Сейчас Николай уже серьезный полярник: седые виски, морщинки в углах глаз и окладистая борода.
«С бородой же теплее! — смеется он. — И удобнее: бриться не надо каждый день».
Красный чум
Следующим проектом стал «Красный чум». Каждый год в отдаленные оленеводческие стойбища Ненецкого автономного округа выезжает передвижной медицинский отряд. Врачи обследуют оленеводов и чумработниц, обучают их навыкам оказания первой помощи и проводят просветительскую работу.
«Мы больше месяца кочевали с оленеводами, — Николай в ту экспедицию отправился как культработник. — Я крутил фильмы, занимался с детьми и фотографировал. Это было абсолютное погружение! С тех пор прошло 15 лет, и те пацаны, с которыми мы гоняли в футбол, выросли, сами стали оленеводами, обзавелись семьями. Я к ним до сих пор приезжаю, недавно опять ездил в гости, дружба продолжается. Они меня всегда встречают: ты-то свой, проходи!»
Из Москвы на Землю Франца-Иосифа
Вскоре из Архангельска Николай уехал в Москву, работал в пресс-службах Минздрава и Совфеда, но постоянно мечтал вернуться в Арктику. Такой случай ему представился.
«Как раз образовался нацпарк „Русская Арктика“ — работа мечты! Приехал в Архангельск, пришел знакомиться».
Так в 2013 году Николай стал участником российско-американской экспедиции на судне «Поларис» на Землю Франца-Иосифа, причем попал в идеальную по погоде Арктику: солнечную и теплую.
«Мы объехали несколько десятков островов, больше месяца были на территории». В этом путешествии Николай встретил своих первых медведей. Самый первый был безобидным. «Он, точнее, она была на скале Рубини острова Гукера, ей даже дали прозвище — Блондинка. Она спокойно паслась на травке, вернее, на мхах, прямо как корова на лугу. А мы за ней наблюдали с лодки».
А вот медведь на острове Винер-Нойштадт оказался гораздо страшнее. «Он возник, словно из ниоткуда, за спиной. Спасибо Юрию Руткаускасу, который нас охранял. Он умудрился сделать так, что медведь поджал хвост и обиженно ушел». Именно тогда Гернет понял, насколько медведи коварны и что нужно всегда быть начеку.
По возвращении Николай стал работать в штате нацпарка. «На меня большое впечатление произвел остров Хейса. На Земле Франца-Иосифа есть ключевые острова — бухта Тихая, Земля Александры и остров Хейса. На Александру не хотелось, там слишком много людей для Арктики. А вот на Хейса в 2014 году планировалась очистка».
К тому времени Николай понял, что все нюансы Арктики невозможно передать только через фотографию.
«Мне казалось, что пейзажная фотография — это круто, ничего лучше нет. Но когда попал в Арктику, я увидел, что там все живое: льды живые, облака, их невозможно передать только фотографией».
Зимний сезон фотограф посвятил освоению видеосъемки и сложных техник фотографии. «Я научился делать таймлапсы (видео, созданное из серии фотографий, снятых неподвижной или плавно движущейся камерой в течение длительного промежутка времени — прим. ТАСС), научился монтажу, приобрел специальное оборудование, чтобы делать видеоролики».
Зыбучие пески острова Хейса
На остров Хейса Николая вместе с группой, которая должна была ликвидировать экологический ущерб, забросили в начале июля. В это время в Арктике полярный день — светло круглые сутки.
«Солнце не просто не садится, а даже не подзаходит. Нам, северным людям, это привычно, мы понимаем, что так может быть, а вот людям с юга и даже из средней полосы России было очень не по себе».
Для фотографа свет в Арктике — самое главное. На один «фотогеничный» день приходится четыре-пять пасмурных со штормом и пургой, и это еще если очень повезет.
«Ты сидишь четыре дня, а там пурга, ты понимаешь, что время идет, а материала нет. И вдруг в 4 утра открываешь глаза и видишь, что солнце, бежишь к напарнику с криком: „Станиславыч, надо ехать! Свет!“ Станиславыч встает, заводит „ослика“, и мы едем на ледник, чтобы снять 10 секунд для ролика, а по леднику низкий свет, ветер и очень красивая картинка. Хорошо, что у Станиславыча была слабость к съемке и ему хотелось весь этот процесс увидеть. Любой другой человек развернулся бы и сказал: иди сам снимай. Но мой напарник Юрий Станиславович сделал для меня прицепик и в этом прицепике возил по острову».
Экологически чистая грязь
На острове Хейса Николай четко усвоил, насколько важно продумать экипировку и при этом слушаться совета более опытных товарищей.
«Как-то раз мы решили прокатиться на разведку. Юрий Станиславович говорит: „Коля, надень сапоги“. Я: „Да ну эти сапоги, надену ботинки, просто ведь туда-сюда“. Не знал тогда, что арктическая земля таит множество ловушек. С виду обычная земля может оказаться пузырем и пустотой с замерзшим газом. Или ты только что шел по мерзлоте, которая держит и тебя и квадроцикл, как асфальт. А буквально 10 см, ты делаешь один шаг и оказываешься по колено в зыбучей жиже, которая засасывает тебя внутрь».
И вот на «прогулке» квадроцикл попадает в жижу и начинает уходить на дно. И напарник мне объяснил все, что думает про меня и мои ботиночки! Я понял, что делать нечего, придется прыгать.
«Прыгнул „солдатиком“, повезло, что не завяз. Каким-то чудом удалось набросать камней и вытащить квадроцикл». Николай оказался в грязи с ног до головы. «На мне места живого не было от этой грязи. Хорошо, что она экологически чистая, в грязи на ЗФИ микробов практически нет».
Моржи, медведи и Дружок
В Арктике очень сложно что-то спланировать. На острове Хейса, по данным наблюдений, существует более-менее постоянное лежбище моржей.
«Я думал: классно, моржей наснимаю. Только я не учел, что если в 2013 году все растаяло и моржи с удовольствием резвились на песчаных отмелях, то в 2014 году пролив был во льду и ни о каком лежбище речи уже не шло. Но на третий раз повезло: лежат четыре моржа. Подпустили нас метров на 15, мы их отсняли, на задний план попал мыс Аметистовый. Все мои страдания были вознаграждены».
Моржи очень любят наблюдать за работой техники. «Подплывают к очистникам и смотрят на шумящий трактор — долго смотрят. Если музыка играет, то тоже обязательно голова с бивнями из моря высунется».
Навещали сотрудников «Русской Арктики» на острове не только моржи.
«Вдруг нам по рации сообщают: на берегу медведь. Мы прыгаем на квадроцикл, несемся вниз и наблюдаем такую картину: все работяги ровненько сидят на крыльях самолета (Ил-14, потерпевший крушение в феврале 1981 года и оставленный на острове — прим. ТАСС), а под ними ходит медведь-трехлетка — видно, что крепенький, но заметно, что молодой. Когда квадроцикл подъехал, он сразу ушел».
Но из всех зверей острова Гернета особенно впечатлила и напугала собака по кличке Дружок.
«Метеорологи собак не особо ласкают, если ты ее погладил, то лучший друг навеки, — вспоминает Николай. — Мы в плохую погоду нашли интересную скалу — останец, такое впечатление, что он сделан человеком, настолько замысловатая форма. Я думаю: надо приехать в хорошую погоду. И мы поехали — а это через весь остров. Мы через ледник перескакиваем. Я ложусь с рельсой, начинаю готовиться к съемке, вижу краем глаза Юрия Станиславовича, понимаю, что он за мной следит... И в какой-то момент чувствую, что меня кто-то прикусывает за ногу. Меня этот прикус пронзил всего. Я подумал: это медведь, и он меня сейчас бахнет лапой по голове, потому что я лежу как тюлень и ему надо меня оглушить».
В этот момент зубы на ноге Николая разжались. «Я медленно-медленно разворачиваюсь, при этом пытаясь схватить рельсу. Поворачиваюсь, а на меня очень радостно, умилительно виляя хвостом, смотрит Дружочек, который 10 км по нашим следам бежал и решил обратить на себя внимание. Я лежу, сердце колотится, адреналин из ушей течет, я говорю: «Дружок, ты лучше уйди, а то я тебя убью!»
А еще на острове Хейса Николай привык к медведям. «Вы сидите ужинаете, а медведь может подойти и поскрестись, носом в окно ткнуться. Первые разы было: «О, надо снимать!» А потом: «Иди уже куда шел, дай поесть!»
Оставлю камеры — придут медведи
Гернет всегда мечтал попасть на мыс Желания, что на севере архипелага Новая Земля. В конце лета туда, мигрируя на юг, приходят белые медведи. На мысе Желания находится база нацпарка «Русская Арктика».
«Там прекрасная база со спутниковым интернетом, телевизором и сотовым оператором. Там чувствуешь себя в цивилизации. Я туда приехал, потому что в сентябре там начинается миграция белых медведей. Приехал, ну, думаю, сейчас наснимаю. Неделя проходит — ни одного медведя. Вторая неделя — ни одного медведя».
А к концу третьей недели Гернет повез бригаду гляциологов на ледник и не взял фотоаппарат. И конечно же, возвращаясь, они услышали сигнал по рации: «Осторожно, медведи».
В тот день на мыс Желания принесло целую медвежью семью.
«Был прекрасный солнечный день, по меркам Арктики очень жаркий, наверное, плюс семь. Пекло прямо и ни ветерка, полный штиль. Пришел айсберг, на нем приехали мама и два медвежонка. Они поняли, что проходят мимо нужной станции, прыгнули в воду, поплыли в направлении нашей базы, обогнули ее и вышли на берег».
Это был момент, когда медвежью семью удалось снять в естественных условиях. «У меня получилась фотография, называется „Жаркое солнце Арктики“, где медвежонок упал на спину, а мама еще не успела на это отреагировать, и кажется, что он лежит и чешется. На самом деле это была буквально секунда, она рыкнула, он вскочил и побежал за ней».
Вообще сотрудники, особенно сотрудницы станции уже научились общаться с медведями. «Приходит медведь, обходит базу, чувствует запахи и садится на попу перед дверью. А нам же на работу выходить, медведей жалко — мы же можем и шугануть, но у медведя будет стресс, а зачем этот стресс. Открывается форточка, и Тамара начинает с мишкой разговаривать. Он, как собака, поднимает голову. „Мишенька, нам надо работать! Мишенька, заинька, давай ты пойдешь, пожалуйста, мы же сейчас начнем тебя пугать, у тебя будет стресс, ты побежишь, давай ты просто сам уйдешь!“ И медведь встает, лениво разворачивается, медленно уходит, еще оборачивается и бурчит что-то вроде: понаехали тут».
Больше всего на мысе Желания медведи боялись уазика-«буханки». «Мы сами ее боимся, — смеется Коля, — ездить-то страшно, а со стороны, наверно, вообще ужас. При этом, в отличие от ЗФИ, новоземельские медведи совсем не боятся квадроцикла, — но стоит „буханке“ прогромыхать по кочкам и фарами поморгать, у медведей стресс, они сразу уходят».
Николай хочет попробовать опыт Чукотки — там говорят, что медведи боятся дронов. «Хотя Чукотка — это не высокоширотная Арктика, там коптеры летают лучше с точки зрения GPS, у нас здесь дроны с ума сходят сразу».
Песец Хатико и сова-предвестница
Пока не было медведей, Гернет подружился с песцом. Зверек настолько заинтересовался работой фотографа, что сопровождал его везде, за его преданность его даже назвали Хатико.
«Было два песца — было видно, что один постарше, такой весь прожженный и острожный, а второй — молодой и любопытный, ему хотелось общения, — рассказывает Гернет. — Мы пешком гуляли, он за нами увязывается, мы его отпугиваем, а он все равно параллельным курсом идет. Сядешь снимать таймлапс или видео, он сидит рядом, наблюдает — интересно ему».
Стоило Николаю отойти от камеры, к ней подбегал Хатико и пробовал ее на зуб. В августе это был невзрачный серо-бурый зверек, но через пару месяцев все изменилось. «Получился классический песец в пышной шубке, кажется, что он толстенький, но он такой же худой, только шерсть шикарная».
«А потом на мыс прилетела полярная сова. Я понял, что она передвигается совершенно бесшумно. Это очень странно: она ведь крупная. Не знаю, как это у нее получается. Чайка взлетает, ее слышно, люрики — их и подавно. А тут как оглох».
Сова оказалась предвестником неприятностей. «Едем на „буханке“, видим сову, вышли, поснимали, „буханка“ не заводится. На другой день на квадроциклах поехали — сова летит — на ровном садится квадроцикл. В третий раз ее встретили, говорим: ты уже давай лети, хоть ты и красивая».
Поймать попутный корабль
Выбраться из высокой Арктики — всегда квест, рассказывает Гернет.
«Звоним на базу, Большая земля говорит: где-нибудь в октябре „Сомов“ (научно-экспедиционное судно Севгидромета „Михаил Сомов“ — прим. ТАСС) пойдет, может, заберет вас. Ну что делать: интернет есть, ТВ есть, еда есть, будем жить. В один прекрасный день я выхожу на мостик, смотрю, а в море кораблик стоит! Я им: „Алё, привет! Кто там?“ — „Мангазея“, а „Мангазея“ — легендарное архангельское судно, никто никогда по виду не скажет, что оно может ходить далеко в Арктику, тем не менее ходит: возит людей и грузы уже много лет. Только ходит медленно».
Оказалось, что судно возвращается в Архангельск, причем порожняком. Большая земля посадку на «Мангазею» одобрила, но капитан дал на сборы всего час, пришлось срочно собирать всех людей и продукты: на «Мангазее» пассажиров не ждали. Но команда успела.
«До Архангельска мы шесть дней шли. А там коридор метров семь, узенькие каюты, где двум людям не разойтись, нет нормальной палубы, гулять негде, и камбуз в конце коридора. И мы шесть дней как заключенные — туда-сюда. Пришли в Архангельск и еще полтора дня стояли у приемного буя. Уже и Архангельск видно, и телефон ловит, а не пускают... Но если бы я тогда на крышу не вышел, сидели бы мы на мысе Желания еще дней 20».
Гернет говорит, что корабли Арктики очень разные, но особенно ему запомнился круизный лайнер «Бремен», потому что он с ним сделал снимок, сильно впечатливший капитана «Бремена» — морского волка, которого, казалось бы, ничем не удивить.
«На „Бремене“ очень брутальный капитан, немец с бритой головой, с бородой, такой прямо капитанище, — вспоминает фотограф. — На острове Аполлонова лежбище моржей. Там мелко, поэтому судно стоит поодаль, мы на „зодиаках“ (большие надувные лодки — прим. ТАСС) спускаемся и по часовой стрелке начинаем обходить остров. Вдруг показывается лежбище моржей, все в восторге, фотографируют, потом дальше мы идем к красивой скале и обратно на корабль».
Лодки шли по привычному маршруту, фотоаппарат уже нужно было убирать в гермомешок. «Думаю: еще кораблик издалека щелкну, и всё. Огибаем остров, и внизу на маленьком мысочке, словно позируя, стоит белый медведь. Как носовая фигура на корабле. И у меня прямо за ним выплывает «Бремен».
Капитан был в восторге: у него были фото с китом, с тюленями, с пингвинами, теперь появилось и с медведем.
В этом году Николай собирается в Арктику в конце лета. Они с женой ждут второго ребенка. Старшая дочка Аня родилась, пока папа был на полярных островах, и он до сих пор об этом жалеет. Поэтому теперь Гернет решил, что Арктика немного подождет.
Ирина Скалина
Источник: tass.ru