"Люди крепче скал". Как врачи из Норильска спасли раненых защитников Диксона
Арктический порт Диксон — единственный населенный пункт за Уралом, где был бой с гитлеровскими войсками. Почти 80 лет назад его защитники отразили атаку германского крейсера, грозившего разрушить судоходство по Северному морскому пути, которое было стратегически очень важным для страны
Рассказываем об одной из малоизвестных страниц из истории обороны северного порта и о работе норильских врачей в тяжелейших военных условиях.
Врач из лагеря
В Заполярье Владимир Родионов, к тому времени уже опытный хирург 37 лет от роду, оказался незадолго до войны — в 1939 году. Его приговорили к восьми годам по статье 58-6 УК РСФСР (шпионаж, т.е. передача, похищение или собирание с целью передачи сведений, являющихся по своему содержанию специально охраняемой государственной тайной, иностранным государствам, контрреволюционным государствам или частным лицам).
© Алексей Дурасов/ТАСС
Родионова отправили в исправительно-трудовой лагерь на красноярский север, где шло строительство норильского комбината и была острая нехватка специалистов. Осужденный медик работал по специальности.
«Одна из двух небольших лагерных больничек была отдана под хирургическое отделение, в ней я и начал работать. Число коек было 45–50. Не было хирурга и в окружной дудинской больнице. Спустя две недели мне пришлось работать и там, обслуживая 10–12 больных. Один раз в неделю вел амбулаторный прием. Подготовленных кадров для хирургической работы как в той, так и в другой больнице не было. Их пришлось готовить на ходу», — писал потом Родионов в своих воспоминаниях «В каком-то здании наскоро развернули госпиталь...».
«Медицина была очень важна для Норильска. А Родионов был уже состоявшийся хирург, имел заслуги и организаторские способности. Показателен тот факт, что, будучи заключенным, он был руководителем вольнонаемной больницы. Это особенность того времени, которую сейчас многим сложно понять. Строили норильский комбинат все вместе: и заключенные, и вольнонаемные — таковы реалии жизни на севере того времени», — говорит историк Лариса Стрючкова, один из руководителей «Школы краеведов» Норильска.
Медицинскую помощь приходилось оказывать разным людям: заключенным, вольнонаемным, местным жителям, морякам. Родионов вспоминал, как во время пурги делал операцию в чуме: «Под местным обезболиванием был вскрыт гнойный паранефрит».
© Алексей Дурасов/ТАСС
В конце 1941 года талантливого хирурга заметило руководство. Так в больнице Норильска появился новый главврач.
Бедствие
«Около трех часов утра 28 августа 1942 года. Я был разбужен звонком начальника комбината генерала А[Александра] А[Алексеевича] Панюкова и получил приказ к шести часам утра подготовить все необходимое для оказания хирургической помощи раненым, пострадавшим при стихийном бедствии. Число пострадавших названо не было, но сказано, что их много. Мне рекомендовали взять с собой кровь для вливаний», — такую запись оставил в своих воспоминаниях Родионов.
Подробностей генерал не сообщил. Медики тогда решили, что, должно быть, на просторах Таймыра геологов или рыбаков постигло какое-то несчастье. Гидросамолетом с аэропорта Валек врачи во главе с Родионовым и начальником санитарного отдела норильского комбината Сергеем Смирновым вылетели на север.
Нелетная погода, низкая облачность, дождь, но через пять часов полета воздушное судно все же доставило их в Диксон. Еще через полчаса медики узнали, что порт подвергся атаке германского крейсера «Адмирал Шеер».
Но так как Родионов, как говорит о нем Лариса Стрючкова, был не только замечательным специалистом-хирургом, но и очень хорошим организатором, задача была выполнена.
«У него счастливо сочетались эти два качества, он умело поставил работу по спасению раненых в Диксоне», — сказала краевед.
Эти слова подтверждают и воспоминания самого Родионова. «Работа по специальности все время сопровождалась организационно-административной работой и подготовкой кадров», — вспоминает доктор.
Центр Севморпути
Диксон, на тот момент молодой арктический порт, был основан в 1915 году. Здесь установили первую в Арктике российскую радиостанцию. К началу войны порт приобрел важнейшее стратегическое значение, рассказал военный историк из Красноярска Алексей Елисеенко. Именно Диксон стал опорным пунктом на Северном морском пути, через него проходили конвои судов с грузами.
Германский флот разработал операцию «Вундерланд» («Страна чудес»), целью которой было уничтожение советского судоходства в Карском море. Выполнять задачу отправили тяжелый крейсер «Адмирал Шеер» и подводные лодки.
Немецкая разведка получила сведения о том, что в августе 1942 года проливом Вилькицкого, что на северной оконечности Таймыра, будет идти большой советский конвой из четырех ледоколов и почти 20 грузовых судов.
Но рыскавший по Карскому морю крейсер не сумел найти конвой, зато случайно наткнулся на небольшой советский пароход «Александр Сибиряков», перевозивший строителей и полярников.
В неравном бою крейсер утопил слабовооруженного «Сибирякова», однако команда старого парохода сумела послать радиограмму об обнаружении в море немецкого рейдера. Оказавшись раскрытым, немецкий капитан Вильгельм Меендсен-Болькен решил атаковать и разрушить Диксон.
«Успех этой операции мог парализовать советское судоходство в Карском море самое малое на год. Но на пути Кригсмарине (немецкий ВМФ — прим. ТАСС) стали люди, о которых говорят, что они крепче скал. У причала порта Диксона по инициативе лейтенанта Николая Корнякова были установлены два 152-миллиметровых орудия. К бою приготовились находившиеся на диксонском рейде судна: ледокольный пароход „Семен Дежнев“ и торговое судно „Революционер“. К обороне присоединились добровольцы», — рассказывает Елисеенко.
27 августа 1942 года «Адмирал Шеер» атаковал Диксон. Поселок получил серьезные разрушения, «Дежнев» и «Революционер» были повреждены, но защитники порта оказали отчаянное сопротивление.
© Алексей Дурасов/ТАСС
Засечь местоположение орудий Корнякова, главной огневой мощи Диксона, немцам не удалось. Атака была сорвана, и крейсеру пришлось отступить, а от высадки десанта отказаться. Пожары были потушены, работа порта и поврежденные суда были восстановлены через несколько дней.
«Сегодня можно услышать мнение, что рейд „Шеера“ — авантюра, заранее имевшая мало шансов на успех. Однако если вспомнить крупнейшие битвы Второй мировой войны, то перед нами откроется немало примеров, когда ход сражений решала резервная дивизия, батальон, а то и просто свежая рота солдат, когда несколько танков останавливали движение дивизий врага на несколько часов, а то и дней. Войди немцы в Диксон, сложно просчитать, что бы произошло дальше, ведь этот порт — по сути ворота в становившийся в тот период на ноги крайне значимый для советской промышленности Норильский горнометаллургический район. И в советское время это хорошо понимали, не зря большинство участников обороны были отмечены высокими наградами именно в этот период», — отметил Елисеенко.
Под светом фары
Тяжесть потерь среди защитников Диксона пришлась на пароход «Дежнев», говорит историк. Экипаж потерял семь человек убитыми и 21 ранеными. Прибывшие медики, рассказывает Лариса Стрючкова, сразу распределили раненых по тяжести их состояния и начали оказывать медицинскую помощь.
Была организована операционная, подведено электричество, под светом автомобильной фары Родионов с ассистентами оперировал тяжелораненых, с которыми работали двое суток.
Примерно через десять дней отправились обратно. На этот раз по воде, так как должны были взять с собой раненых, требующих долечивания или повторных операций, вспоминал Родионов. До Дудинки их доставил «Семен Дежнев», затем поездом доехали до Норильска. Долечивали раненых в норильской больнице.
Исследователи считают, что это был важный опыт для норильской медицины, оказавшейся в годы войны оторванной от большой земли. Фактически это было время ее становления.
Именами семи погибших защитников Диксона названы острова в Северном Ледовитом океане.
«Очень много громких имен среди норильских врачей: Владимир Родионов, Виктор Кузнецов, Серафим Знаменский. Все они работали в суровых условиях и создавали местную медицину. В военные годы Норильск не снабжался почти ничем — врачи, брошенные в такую экстремальную ситуацию, изобретали ее решения. Тот же Кузнецов придумал шить раны жилами оленя вместо хирургических ниток», — говорит Лариса Стрючкова.
После войны
В январе 1943 года Родионова досрочно освободили, правда, без права покидать Норильск. Еще через четыре года он был полностью реабилитирован. В общей сложности он проработал на Севере 15 лет.
До 1954 года Родионов оставался на своих должностях — главного хирурга и главного врача лечебно-профилактического объединения, провел более десяти тысяч «различных по сложности операций хирургическим, урологическим, акушерско-гинекологическим и другим больным — большая часть их сделана мною лично», — пишет Родионов в мемуарах.
«Вся организация здравоохранения Норильска, почти с самого ее основания, проходила при моем активном участии. После моего освобождения, в этот же год, ко мне прибыла семья — жена и два малолетних сына», — писал Владимир Родионов в своей книге. Жена Родионова, Клавдия, стала первым директором местного краеведческого музея.
В своей книге Владимир Родионов с особым чувством вспоминает награды: «В разное время в Норильске награжден: орденом «Знак Почета», медалями — «За оборону Советского Заполярья», «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг.», «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг.», значком «Отличник здравоохранения». Имею 18 почетных грамот, 9 благодарностей с занесением в трудовую книжку. Часть из них с премиями. При отъезде из Норильска был объявлен приказ о премировании месячным окладом с формулировкой «За долголетнюю и безупречную работу».
В 1954 году перенес инфаркт и вынужден был уехать на большую землю. Владимир Родионов ушел из жизни в 1969 году.
«Эта когорта врачей, в том числе и Родионов, создали такой феномен, как норильская медицина, — запас прочности, заложенный этими людьми, чувствуется до сих пор», — заключает Лариса Стрючкова.
Андрей Мармышев, Юлия Острогожская